Марджори - Страница 80

К оглавлению

Официант принес бренди. Ноэль выпил.

— Бренди Сэма начинает становиться приятным на вкус. Невероятно.

Марджори холодно взглянула на него.

— Ты действительно иногда дьявол — мстительный, мелочный, надменный, самодовольный.

Он взглянул через окно и указал на гостей, разбредающихся по газону.

— Сюда движутся Джукс и Каликас, загруженные стейками и пивом. Когда, к черту, я смогу прикончить все это?

— Что она сказала тебе?

— Кто? Когда?

— Мюриель. На вечеринке, перед ее свадьбой.

— А, это… Я забыл. — Он выпил.

— Что ты сказал, Ноэль?

— Тебя интересует так много, что теряешь мысль во время паузы.

— Да, это меня интересует.

— Ну, хорошо. Пойми, пожалуйста, это в основном дело моих рук. Я завел ее в танце в угол, усадил и в нескольких живых и довольно мерзких выражениях описал ей предстоящее замужество. Она стала похожа на взъерошенную кошку, но меня ни черта это не беспокоило! Когда я выговорился, она сказала нечто наподобие этого: «Ты всегда был способен обволакивать меня речами и причинять мне боль. Ты обидел меня сейчас, ладно. Мне плохо. То, что ты говоришь о моем замужестве, все справедливо. Я скажу, однако, словечко в пользу Марти. Он не урод». С этим исчезли синий бархат, белые руки и алмаз.

Он допил бренди и встал.

— Пойдем.

Они молча пересекли газон рука об руку. Когда они подошли к проходу в кустах, ведущему к женским коттеджам, она повернулась лицом к нему.

— Я очень тупая. Я знаю, но…

Он нежно провел рукой по ее щеке.

— Достаточно разговоров для одного вечера, дорогая. У нас еще целое лето. Я скажу тебе, какое у меня странное чувство. Вероятно, это не от бренди. Я принял недостаточно… Марджори, радость моя, мы влюбились друг в друга, и это все. Ты любишь меня. Я люблю тебя. Не проспи это.

Электрический разряд пробежал по ее рукам и ногам. Она выставила свои руки с растопыренными пальцами, останавливая его, ослепленная какой-то маленькой догадкой. Он взял ее руку. Она потянула его в теневую часть тропинки и поцеловала.

16. Красные стаканы

В течение следующих двух недель в «Южном ветре» все решили, что Марджори стала любовницей Ноэля Эрмана. Во время репетиций она сидела около него; когда она не играла роль или не работала осветителем, она превращалась в своего рода ассистента режиссера. Она проводила все свое свободное время с ним: на лодочной прогулке, на танцах, на теннисном корте.

Это была новая эра для Марджори, солнечный удар любви, радости и счастья. Ноэль поставил «Пигмалиона», и никто не возражал, когда Марджори получила роль Элизы. Труппа решила, что если Марджори спит с патроном, то следует относиться к ней хорошо, по крайней мере первые несколько недель их отношений.

Ко всеобщему удивлению, Марджори достигла успеха в постановке, и не только из-за сюжета пьесы. Публика полюбила ее. Теплый прием, видимо, придавал ей силу и живость, почти увеличивал ее рост, после робкого начала она с блеском провела весь спектакль, и при закрытии занавеса ее провожали аплодисментами, подобно ее Микадо.

Этот вечер стал незабываемым, труппу вызывали на сцену многократно. Грич пригласил их всех в свое прекрасное бунгало на озере и был вынужден через некоторое время послать на кухню за ящиком шампанского. Около двух часов ночи, когда все были довольно пьяны и полны желания продолжить вечеринку, кто-то предложил, чтобы Ноэль сыграл свою новую музыкальную комедию «Принцесса Джонс». Он пытался отвертеться, но требования были настойчивы. В конце концов он сел за пианино и начал. Шут тут же утих, кругом были театралы, а знакомство с новой вещью было делом серьезным. Слушатели расположились и здесь и там, на стульях и на полу, бесшумно попивая и внимая одновременно. Спустя некоторое время их уважительное отношение переросло в энтузиазм, а затем в восторг. Многократно они разражались аплодисментами. Когда Ноэль закончил, игра и пение заняли более часа, раздался взрыв поздравлений. Марджори считала, что «Принцесса Джонс» — незабываемая вещь, но как возлюбленная Ноэля, сидела тихо, наслаждаясь ревом поздравлений, подобно ему, внимавшему молча. Уолли Ронкен подошел к Ноэлю со стаканом в руке и низко поклонился.

— Салям. Ты мастер, Ноэль. Пьеса будет популярна весь год. Наверняка это нечто сногсшибательное. Ты станешь богатым и знаменитым. Я преклоняюсь перед мастером. Салям.

Он коснулся лбом пола, расплескивая свою выпивку.

С той ночи все в труппе стали воспринимать Марджори как свою. Саркастическое прозвище «Сладкая и светлая», привешенное к ней, ушло в забвение. Рыжеволосая певица Адель, с которой Марджори жила в бунгало, сбросила надменность, предложила виски, хранившееся в ее чемодане, и стала делиться подробностями своих взаимоотношений с официантом. Ассистентка актрис, которая спала с Ноэлем (как многие думали), начала более откровенно рассказывать о своих любовных проблемах в ее присутствии, а также о Любовных делах других членов труппы. Марджори была изумлена масштабами и запутанностью сексуальных отношений в «Южном ветре» и ужаснулась от мысли, насколько раньше была слепа.

Ее глаза вдруг открылись, она стала замечать у гостей лагеря признаки, указывающие на характер их отношений: симпатичный мужчина, постоянно сопровождаемый робкой или безобразной девушкой; посетительница, танцующая каждую ночь с одним и тем же официантом или посыльным; мужчина средних лет и молодая женщина в неразлучной компании, выглядящие спокойными и не пытавшимися развлечь друг друга. Она поделилась своими впечатлениями с Ноэлем.